Уже несколько месяцев дежурной темой многих СМИ является судебный процесс над обвиняющимся в педофилии владельцем корпорации “Метал Принс”, бывшим советником премьер-министра Серобом Тер-Погосяном. То, что в преступлении обвиняется бывший чиновник, более или менее известный предприниматель, а также то, что потерпевших по данному делу тоже немало, понятно. С другой стороны странно, что общество не удивляется тому, что отец, обвиняющийся в совершении в начале июня в Горисе изнасилования собственной дочери, находится на свободе, так как правоохранительные органы ждут результатов анализов, взятых во время искусственного прерывания беременности 14-летней девочки. А пока она находится в реабилитационном центре Фонда армянской помощи. Мать же девочки возмущают постоянно распространяемые сведения о том, что она и дочь являются умственно отсталыми и что женщина просто нашла повод выгнать мужа из дома.  

Для женщины, которая своей работой содержала семью, очень тяжело вместо слов сочувствия слышать подобные обвинения и особенно утверждения о странном поведении дочери.

“После этого случая я боялась, что потеряю работу, лишусь жилья, которое снимаю, однако добрых людей очень много, я напрасно переживала. Вместе с тем не могу сдержать возмущение, когда постоянно упоминают имя моей дочери, говоря о том, что она больна. Если мой муж, подозреваемый в изнасиловании несовершеннолетней дочери, действительно не виноват, то почему следственные органы ничего не делают для того, чтобы найти виновного? А если бы даже моя дочь была инвалидом, то неужели тот, кто совершил преступление, должен был быть оправдан?”- со слезами на глазах говорит Вардуш, чье имя в Горисе знают уже все.

Недавно девочка приехала на несколько дней из Еревана, где находится в реабилитационном центре. Трудно смотреть на 14-летнюю девочку и говорить на самые обычные темы. Она сама затевает разговор, говорит, что до “этого случая” хотела стать парикмахером, слышала, что они хорошо зарабатывают. “Но сейчас не знаю, что будет...”,- говорит девочка и смотрит мне в глаза, то ли ища утешения, то ли боясь обвинений. Потом берет полотенце и обтирает купающуюся в тазике во дворе младшую сестру. “Простудишься”,- слышу ее заботливый голос и не могу утешить горестно плачущую мать, которая присутствует при задушевной беседе двух сестер. Всего месяц назад 14-летняя девочкая должна была стать матерью...  

Потом она начинает рассказывать о своем психологе Тагуи, об адвокате Ноне, говорит, что они обещали ей помочь. Напрасно мать пытается отправить девочку приготовить кофе, чтобы наедине со мной рассказать, как муж весь день крутится вокруг дома, угрожает, поэтому они вынуждены даже днем закрывать ворота на замок. Девочка ни на минуту не отходит от матери. “В реабилитационном центре к ней очень внимательны, но она живет в постоянном страхе. Через два дня уедет, а я не могу продолжать так жить. До каких пор можно испытывать чувство страха и тревоги? Я не понимаю, о чем думает милиция. Хочу пойти к губернатору и попросить, чтобы доказали, кто сделал моего ребенка несчастным. Чего они ждут? Если меня некому защитить, то значит все?... Что мне делать?...”