Все участвующие в выборах политические силы вольно или невольно вовлечены в процесс лишения смысла категории “политическая ответственность”, тем самым легитимизируя неестественный, полувластный-полуоппозиционный мутантный статус партии “Процветающая Армения”. Республиканская партия Армении сделала это в 2011 году, когда с целью выдвижения и защиты кандидатуры Сержа Саргсяна на президентских выборах 2013 г. заставила ППА подписать новый коалиционный меморандум.  

Несмотря на то, что в формальном плане это принуждение дало результат, ППА, придав себе искусственный статус подвергающейся политическим репрессиям силы, стала играть роль оппозиции внутри власти и создавать основу для избегания своей доли ответственности за деятельность коалиции и правительства.

Для оппозиции огромный человеческий и финансовый ресурс ППА был весьма соблазнительным в плане формирования альтернативного полюса, и именно это толкнуло оппозицию на то, чтобы и в тактическом и в пропагандистском плане разграничить ППА от власти, а значит и от ответственности. Именно эта реалия легитимизировала политику “Процветающей Армении”, которая была направлена на то, чтобы, не отказываясь от коалиционной декларации, играть роль оппозиции, то есть по форме быть властью, а по содержанию – оппозицией.   

В результате сложилась ситуация, когда ППА стала востребованной как для власти, так и для оппозиции. Играя на этом спросе, “Процветающая Армения” стала восприниматься обществом как потенциальная альтернатива и власти, и уже недееспособной оппозиции, тем самым получая дивиденды за счет и властного, и оппозиционного электората.

Однако такой статус ППА является крайне искусственным, поскольку как в природе не бывает наполовину беременного состояния, так и не бывает наполовину ответственного состояния. Эта та большая манипуляция, которая не только заставляет общественное сознание привыкнуть к закономерности избегания ответственности посредством маневров, но и формирует ложную альтернативу, не позволяя политическому полю подвергаться естественным изменениям с целью формирования реального альтернативного полюса.  

Проблема в том, что альтернатива предполагает выбор между новыми и старыми методами формирования и сохранения власти, между культурами управления, формами хозяйствования, идеологическими базами. Между тем ППА и ее лидер по своему характеру и по своим целям являются порождением действующего политико-экономического режима, несут в себе все его ценностные коды. В условиях истинной демократии, истинной конкурентной политики эта партия не будет жизнеспособной.  

Максимум, что может предложить ППА в качестве “альтернативы”, это замена старых фигур новыми, которые, однако, будут иметь те же качественные признаки и то же мировосприятие. То есть мы имеем дело с партией, которая может быть средством не формирования власти нового качества, а лишь раздвоения действующей власти.  

Сегодня на арене нет какой-либо политической силы, способной стать качественной альтернативой. Армянский национальный конгресс, который в свое время появился на арене именно с такой целью, начал терять общественное доверие к себе после того, как лидер АНК Левон Тер-Петросян заявил, что принимает Сержа Саргсяна в качестве нового Егиазара Айнтапци, то есть заявил о готовности легитимизировать его избрание президентом, а в 2011 г., проглотив наживку, начал непонятный и ведущий в тупик диалог с властью.    

В результате АНК, потеряв общество, в цейтноте протянул руку ППА, надеясь на то, что благодаря тер-петросяновской проницательности сможет превратить эту силу в инструмент раскола власти.   

В результате конгресс допустил принципиальную стратегическую ошибку, поскольку, изменив своей цели, которая заключалась в полной смене власти, дал понять, что руководствуется известной логикой Рузвельта: “возможно, он сукин сын, но он наш сукин сын”.

А ошибка состояла в том, что АНК пошел на разграничение ППА от власти не как хозяин положения, не как диктующий повестку, а лишь как состоящий из 10 партий блок, у которого для прохождения в парламент могут возникнуть трудности даже с преодолением 7-процентного порога.  

Основная проблема конгресса в том, что он страдает политической анорексией, не желая видеть свое жалкое положение. АНК пытается заманить “Процветающую Армению” в свою ловушку, не осознавая, что сам находится в статусе потенциальной жертвы.

Нет осознания того, что это не единоличная монолитная власть Роберта Кочаряна, что Серж Саргсян, в отличие от Кочаряна, проводит политику не вертикального, а параллельного влияния, которая осуществляется посредством работы с “клиентами”, направленной на замутнение политического поля и проникнутой идеями толерантности и взаимной любви.

В АНК не хотят видеть, что имеют дело не с предпочитавшим в “политическом спорте” стрельбу, стремившимся поразить все мишени и не соглашавшимся на компромиссы Робертом Кочаряном, а с новой фигурой, которая любит играть в шахматы и играет на тактических ошибках своих соперников. В случае с этим игроком старые пропагандистские и тактические приемы уже не дают результата.

Можно ли утверждать, что сегодня АНК больше, чем когда-либо, оторвался от реальности и не только упустил шанс сформировать альтернативу, но и позволил до такой степени исказить ее смысл? Чаша весов уже не перевешивает в пользу АНК, и в этой ситуации конгресс, ставя задачу сотрудничества с ППА, может сам угодить в ловушку этой политической силы.    

АНК начал невольно толкать своих избирателей в сторону “Процветающей Армении” и становиться одним из основных опорных столпов формирования этой ложной альтернативы. Потому что люди начинают понимать, что отдельно взятый Гагик Царукян, вступая в противодействие с властью, может сделать больше, чем все эти десять больших и маленьких партий и все оппозиционое поле вместе взятые, и что АНК сам возлагает надежды на ту силу, которую в свое время отвергал.  

Недалек тот день, когда АНК может поймать себя на мысли о том, что, заняв позиции возле ППА, он способствует возвращению своего заклятого “врага” – Роберта Кочаряна. Но если это произойдет, то возвращение АНК уже будет невозможно.